Елена Ермак

Тридцать лет князь уж не видел отца своего, не помнил его лица и голоса, и напомнить его было некому. После битвы той позорной, стыда за уроненную честь родителя своего, не вернулся князь в столицу, остался жить одиноким затворником в горах, что стояли по кругу неприступным забором, от мира внешнего его отгородив.

Привальных путников здесь не встретить, животное не догнать, птицу, летающую не поймать. Время здесь счет теряет. Но сыновняя любовь покоя не дает. Жжет сердце день за днем. Зовет к родителю любимому.

Встал поутру князь, и всею душою ощутил, что моченьки больше нет терпеть разлуку горькую, собрался и пошел бурыми тропами туда, куда сердце зовет.

Шел не близко, не далеко, не мало и не долго. Вот речка родная показалась, вот берег крутой, и березка знакомая машет ветками. Все как прежде. Вдохнул князь полной грудью запах родных мест и заныло где-то в груди, тяжким камнем придавило – видят глаза старичок на берегу вдаль всматривается.

Подошел князь ближе и сердце разрывается, то отец родной, стоит – не шелохнется. Позвал тихонечко, не слышит, громче позвал – нет, не слышит. Подошел ближе, руку на плечо положил. Узнал сына своего старик, бросился в объятия, целовал и заливал горячими слезами, шептал ласковые речи.

Корил за стыд и затворничество, говорил, что любовь отеческая не меняется от позора ли, али от победы, что ждал его все эти годы, каждое утро выходил на берег и до самой ночи здесь выглядывал свою кровинушку. Князь отвечал на то жаркими объятьями и горячими речами.

Но не слышал его отец боле, не видел сына. Горе потери забрало у него слух и зрение. Залился князь горькими слезами поняв это. Взял отца за руку и больше никогда не отпускал.