Больше места на нем не нашлось от обилия обеденных изысков. Рядом упала косточка - бывшая куриная ножка. Жирные губы и пальцы стали елозить по дырочкам дудочки. Звук не шел.
Трясли дудочку и дули, стучали и кричали на нее. Откололи кусочек. Но так и не добившись звука выкинули в форточку.
«О! Какая милая дудочка». Большие руки подняли дудочку из кустов. Отерли и положили за пазуху. Там сухо, но не тепло. Поддувает. «Кто ж тебя так, милая?! Ничего, посмотрим». Смахнута пыль. Оттерт жир. Кусочек кое-как приторочен.
Совсем пусто от того, что не с чем лежать рядом. «Что же делать-то с тобой? Дырочки забиты, дунуть силенок нет, а наладить я не умею». Так и оставлена была дудочка. Аккуратно. На лавочке.
«Ой! Да это же дудочка! И резьба, и дырочки, все как мне надобно! Кусочек висит. Дааа, видно неумело обходились с тобой. Не подошла им? Да, милая?! Ничего! А я вот тебя такую давно искал! Уж я-то тебя никому не отдам!
Тааак, посмотрим, дырочки прочистил, лачком вскрыл…ах, смотри-ты и резьба ярче проступила и кусочек приклеился. Дак ты красавица! Вот повезло-то мне с тобой!».
Большие руки бережно держали дудочку. Веял ветер сквозь чистые дырочки, лучи солнца отражались в резьбе, кусочек сидел как влитой, чисто и свободно лился звук.
Много повидала дудочка из петельки. Много песен спела она из больших рук. От тех песен люди вокруг горевали и танцевали, плакали и смеялись. И не было дороже друга, у них, у друг друга.
